Игорь Негатин - Лишнее Золото [СИ]

Локамп Пауль

Лишнее золото

Пролог

Поднятая ветром пыль завивалась причудливыми кольцами, словно исполинская змея в чарующем сакральном танце. В наступающих сумерках это выглядело пронзительно жутко. Она хлестала землю, покрытую сетью мелких трещин, будто усмиряла жизнь, затаившуюся в безбрежных просторах предгорья. Разноголосый вой ветра усиливал эту безумную картину, похожую на смертельную схватку. Битву, с чем-то неведомым, выходящим за пределы человеческого разума.

Огромная трёхметровая ящерица, лежащая в зарослях сухой травы, подняла голову и прислушалась. К шуму ветра добавился посторонний звук — отдалённый рокот мотора. Он нарастал, отдаваясь гулким эхом от скал и перекрывая протяжный стон ветра. Натужно взревел движок, преодолевая очередной подъём, и по гранитным валунам, отбрасывая длинные чёрные тени, полоснул резкий свет фар. Ящерица метнулась в сторону и исчезла. Несколько секунд спустя послышался металлический скрежет и звук резко оборвался. На пригорке, уткнувшись разбитым крылом в скалу, застыл запылённый джип, похожий на неведомое одноглазое существо…

Утром ящерица вернулась. Послышался шелест выгоревшей на солнце травы, и над камнями возникла широкая, слегка приплюснутая голова. Гребень из небольших, обтянутых кожей шипов начинался у основания носа и тянулся до самого затылка, превращаясь в устрашающее жабо. Она медленно влезла на камень и застыла словно изваяние, покрытое зеленоватой патиной. Спустя несколько минут ящерица вздрогнула и, шевельнув коротким хвостом, открыла пасть. Запах… Запах крови — вот что заставило её вернуться! Медленно, часто замирая, она начала приближаться к машине.

В джипе было два человека. Один из них, в камуфляжной куртке, покрытой бурыми пятнами, был уже мёртв. Судя по всему, он вёл машину до последнего. Так и умер — привалившись боком к двери, но продолжая сжимать в руках бесполезный руль. Позади него, на небольших, плотно набитых брезентовых мешках, лежал его напарник — мужчина лет тридцати, одетый в изорванную, выгоревшую под солнцем ветровку. Он хрипло дышал, уставившись остекленевшим взглядом в разбитое боковое стекло. Уже наступил полдень, когда рядом с машиной мелькнула тень. Жизнь научила ящерицу осторожности, но чувство голода сильнее страха. Хорошо знакомый запах крови… Значит, внутри есть мясо. А если там мясо, значит, его можно и нужно съесть. Мужчина с трудом повернул голову и последнее, что он успел сделать в жизни — это прошептать: «тварь…»

1

Поселение, расположенное неподалёку от горного перевала, носило гордое имя — Аламо. Нет, это не тот знаменитый американский городок в южном Техасе, который прославился сражением между поселенцами и мексиканской армией. Это другой город — затерявшийся под чужим небом, в других широтах, на выжженной палящим солнцем земле. Ветер, врываясь на его широкие улицы, покрывал дома горячей пылью, будто старался приглушить краски, чуждые этому миру. Всё было покрыто красноватым налётом, отчего город выглядел гораздо старше, словно на этих стенах оседал пепел прошлых веков. Пыль старит, словно морщины на человеческом лице.

Из дверей, над которыми красовалась поблекшая вывеска «Sam's Gun Store», вышел коренастый сорокалетний мужчина и, прищурившись, посмотрел в конец улицы. Там в широкие ворота промзоны, огороженной высоким проволочным забором, рыча моторами, втягивались машины. Конвой… Среди железа, окрашенного в привычный защитный цвет, выделялся один джип, остановившийся в стороне от каравана. Сузуки-Самурай, песчаной «масти», украшенный нарисованным на капоте бурым медведем. Зверь был одет в чёрно-белую тельняшку и хитро щурился, протягивая зрителям мощную лапу, в которой зажат один патрон. Чуть ниже — короткая надпись: «Побежишь — умрёшь уставшим!» Из джипа, сдёргивая с лица косынку, выпрыгнул молодой парень. Русоволосый, лет двадцати, крепкого телосложения, он сам напоминал этого сильного зверя. Был кряжист и нетороплив, даже передвигался очень похоже — мягко, слегка вразвалку, словно таёжный хозяин в малиннике. Мужчина осмотрелся и направился к одной из машин, где, с привычными слуху матерками, командовал офицер с капитанскими звёздами на погонах.

— Товарищ капитан!

— Погоди, Никита, — оборвал его собеседник и, повернувшись к машинам, крикнул: — Старлей, не разводи бардак! Как первый раз замужем, блин!

Затем он повернулся к парню и усмехнулся:

— Ну что, отпускник, дальше один поедешь?

— Так рядом же, товарищ капитан, — улыбнулся Никита. — Два часа — и дома…

— Ну смотри, Никита, осторожнее. Ладно, хорошего отпуска! Бате — большой привет.

— Обязательно…

Мужчины попрощались, и парень отправился дальше. Проехав по центральной улице, свернул направо и затормозил у здания с красноречивой надписью «Saloon». Здесь хорошо кормили, а уж стейки подавали такой величины, что уйти голодным было практически невозможно, даже для самого большого любителя поесть! Примерно через час он вышел на улицу и, тяжело отдуваясь, забрался в машину.

— Обжоры Аламовские! — сказал Никита и повернул ключ зажигания. Дизель привычно заурчал, словно не вовремя разбуженный кот, и джип мягко тронулся с места. Выехав за пределы городка, мужчина переложил на соседнее сиденье Калашников и взял курс на северо-запад, вдоль реки Рио-Гранде. На севере виднелся горный перевал — постоянный источник опасности для местных жителей и путешественников. Именно оттуда приходили банды, промышлявшие на дорогах. Когда машины шли караваном, под конвоем военных, то риск сводился к минимуму, а вот одиноким путникам зевать не следовало — можно и без головы остаться. Иногда, под настроение, разбавленное хорошей порцией виски, старожилы Аламо любят рассказывать, как город несколько суток отбивался от бандитов. Отбились, конечно, но с какими потерями…

Вырвавшись на простор, Никита натянул на лицо косынку и прибавил скорость. Звук мотора спугнул стадо антилоп, пасущихся неподалёку. Задрав головы, украшенные круто изогнутыми рогами, животные рванули в сторону и исчезли в клубах пыли. Водитель проводил их глазами и усмехнулся — хороший обед убегает! Обед, а заодно и ужин. Но какая тут охота, если после Аламовских разносолов и сидеть трудно… Через несколько часов Никита сделал небольшую остановку. Дом его отца находился совсем рядом. Ещё несколько километров — и на берегу реки появится хозяйство, которое местные жители называют «шато Нардин». Небольшой приземистый дом построен из камня, окна забраны декоративными (но довольно крепкими) решётками. На заднем дворе несколько подсобных построек и колодец, облицованный небольшими гранитными валунами. Нечто похожее Никита видел в книгах своей подружки. Там такой стиль назывался «испанским колониальным». Парень бросил задумчивый взгляд на окрестности и покачал головой — он собирался провести свой отпуск в Рио, но перед самым отъездом отец прислал срочную телеграмму, чтобы сын обязательно приехал. Здоровье у родителя было крепкое и подозревать что-нибудь нехорошее причин не было. Спустя полчаса Никита был дома. Отец, встретивший его на пороге, был в добром здравии. После холодных (на посторонний взгляд) приветствий они прошли в дом, где был накрыт стол.

— Проголодался в дороге? — покосился отец.

— Да нет… Не очень…

— Значит, мой руки — и за стол…

— Лучше переесть, чем недоспать, — вздохнул Никита и пошёл в ванную. — Отец, я привёз тебе несколько бутылок вина из Виго. На мой взгляд, неплохое.

— Разве это вино? — пробурчал мужчина. — Кислятина. Эта земля не способна вырастить виноград, пригодный для хорошего вина. Она слишком скупа на подарки.

— Бурчишь, как удалившийся на пенсию винодел, — вытирая руки полотенцем, улыбнулся парень. — Мол, раньше и девки были сговорчивее, и вино вкуснее. Разве наши предки из Бордоле? Помнится, ты рассказывал про Париж.

— Среди наших предков не было винодарей, только военные. Люди, носящие фамилию Нардин — жуткие непоседы, — усмехнулся мужчина, — и твой характер — прекрасное доказательство.

— Я знаю…

— Значит, выслушаешь ещё раз, не переломишься. Мог бы и чаще приезжать.

— Отец, ты же знаешь — служба!

— Знаю, Никита, знаю…

— Немцов тебе привет передавал.

— Владимир? Тоже хорош, мог бы и заглянуть к старику.

— Тебе пятьдесят лет — и ты считаешь себя стариком? — улыбнулся Никита.

— По опыту прожитых лет я старше вас обоих, вместе взятых, — пробурчал отец. — Ладно, приехал — и хорошо. Рассказывай, что в мире нового? Абреки не шалят?

— Есть немного. В открытую не рискуют, но по мелочи паскудничают.

— А эти, мать их… благодетели?

— Отец, почему ты так Орденских не любишь? Они, конечно, козлы, но ты их просто на дух не переносишь!